В последнее время все чаще Кейт приходилось жалеть о нечеловеческой сущности. Людскую головную боль усмиряют таблетки, ее - не подвластна ничему. Ежедневные крики, скандалы, притирки так плотно въелись в их обыденный рацион жизни, что порою девушка начинала сомневаться в существовании былого спокойствия. В ее голове давно смешались все мысли, планы и здравый рассудок медленно, но вполне себе твердой походкой, сходил на нет. В минуты особо яростных столкновений с сестрой, ее конфликтов с Мишелем Катрин готова была поклясться, что вампиры могут сходить с ума. Кейт мысленно приписывала сумасшествие Ирине, себя ставя на очередь. Кати устала, и видимость изнеможения ее души была явна и, что называется, на лицо: привычная безмятежность и хладнокровие сменились нервными смешками, оскалами, плавно переходящими в маску отчаянья. Отличие Денали от театрального лицедея заключалось лишь в том, что актер после представления открывает лицо, возвращаясь в себя, Кейт же не могла сорвать с себя личину – она стала ее привычным, тягостным и невозможным состоянием, которое грозило не скоро оставить обладательницу. Девушка старалась быть тенью, проходящей сквозь стены и пространства, оставаться незамеченной, но любое ее отдаленное слово, действие, сам факт присутствия в доме отчего-то страшно не нравился Ирине, которая, казалось бы, свой гнев во всем его великолепии и силе перебросила вдруг на сестру. Денали не жалела о своем решении спасти умирающего парня, она корила себя за возвращение на Аляску. Это был по истине неверный шаг, но не сделать его – она не могла.
- Да… Сколько воды утекло с момента нашей последней встречи. Мне.. – Кейт запнулась на полуслове, вспоминая поведение Ирины и массовое помешательство Денали из-за прихотей сестры. Краснеть девушка по природе своей не могла, а если бы и была возможность – не стала. Однако что-то неприятное осталось от того инцидента, и Катрин поспешила отойти от наболевшей темы.
- Знаешь, я теперь и не замечаю эту красоту: настолько приелась она и заставили обстоятельства. Голова забита мусором, мешающим смотреть по сторонам и размышлять о чем-то постороннем.
Кейт бросила быстрый взгляд на собеседницу, отмечая про себя, что за напускной сдержанностью таится что-то крайне волнующее мисс Хейл. Кати не думала о причинах беспокойства Розали, но предполагала, что их последующий разговор будет носить вид некой исповеди тех, кого «обидели ближние его».
Что ж, я действительно рада ее приезду. Разрядить эту бешеную обстановку, пожалуй – единственно возможное в нашем случае.
Отношение девушки к Розали за долгие годы знакомства с Калленами сложилось неоднозначное. Кати была неприятна манера знакомой вести себя с окружающими надменно, заносчиво воротя нос от того, кто той неприятен. Кейт и сама не отличалась особой любовью к людям и тем, кто от них происходит, но позволять себе подобное не решалась. Что перевешивало на весах оценки Розали, так это ее стойкость. Сильный характер всегда привлекал Кейт, служил предметом уважения и нередко дружбы.